Сонька-фильм - скачать зарубежные и русские сериалы!

Главный герой Кертис (в исполнении «профессионального сумасшедшего» Майкла Шэннона) живет в пригороде штата Огайо тихой жизнью обычного «своего парня»: работа на песчаном карьере, красавица-жена и дочка, потерявшая слух, больная мать в доме престарелых, вечное, но посильное бремя добытчика и защитника семьи. Этот привычный набор не привлекает внимания не только в силу своей обыденности, но еще и потому, что с самого начала фильма Кертиса начинает одолевать предчувствие скорого локального апокалипсиса, способного смести все окрестные жилища и унести жизни любимых им людей — небывалого шторма. Поначалу это предчувствие — только смутное ощущение непрочности рутинного течения жизни. Чуть позже оно заверяется тревожными знаками разлада в окружающем мире: над головой ясное небо то и дело разверзается ливнями и бурями, капли дождя превращаются в масло, а дворовый пес срывается с цепи и нападает на Кертиса. Потом приходят галлюцинации и кошмары — герой видит то, чего не видят другие, видит в смутных устрашающих силуэтах за окном и кружащих в танце черных воронах: что-то страшное грядет.

Дальше все действие будет строиться на единственном вопросе — сходит ли герой с ума, или он — озаренный знанием пророк, которого никто и слушать не желает. Не помогут ему ни психоаналитики, невозмутимое равнодушие которых вряд ли убедительней пугающих снов, ни любящая жена, которая может поддержать, но не поверить, ни друг, который за спиной станет крутить пальцем у виска. Этот обманчивый ход, увлекающий невнимательного зрителя в сторону, оставляет в тени очевидное. Страхи Кертиса по большому счету ничем не отличаются от того, чего боится каждый: непонимания, отчужденности от близких, нужды в деньгах, необходимости в нужный момент суметь защитить все, что тебе дорого. Вода — обычный для художественного видения символ течения, изменчивости жизни — у Николса становится буквальным воплощением страха перед ней. У него водные потоки не текут по неизменному речному руслу и не убаюкивают кругами на озерной глади, но льются с небес, грозя потопом, разрушающим все и вся хаосом. Кертис справляется с наваждением, в необоснованность которого вопреки увещеваниям окружающих не верит, абсолютно рационально: грозит беда — беги в укрытие (оригинальное название фильма очень емкое и точное — Take Shelter, — но практически непереводимое на русский). Его он и обустраивает под землей на заднем дворе, тщательно продумав и позаботившись о самом необходимом — кислородных масках, запасе консервов и надежном люке, который выдержит натиск штормового ветра. Этот спасательный и — для самого Кертиса — спасительный план оборачивается разворачивающимся уже в реальности, а не пророческих видениях, коллапсом. Из-за необдуманного поступка героя увольняют с работы, а по его вине и вместе с ним — лучшего друга, отложенные на операцию по восстановлению слуха дочки деньги потрачены на покупку контейнера, ставшего бункером, и припасы, что становится близкой к последней каплей разочарования и отчаяния жены. Так, предчувствие героем катастрофы сливается с осознанием катастрофы реальной, но даже теперь он не изменяет своей уверенности и последовательности в попытке уберечь семью от грядущей беды. Этой дилеммы — что важнее, спасти семью или спасти семью — и изящества параллельно развивающихся конфликтов — Кертиса с окружающими и Кертиса с самим собой — уже хватило бы, чтобы фильм «прозвучал».

Однако мастерство Николса как режиссера и одновременно автора особенно ярко проявилось в решении финальной развязки. На самом деле, их тут две. Одна убеждает, наконец, зрителя и героев, включая самого Кертиса, в его сумасшествии — всесокрушающая буря оказывается лишь слабым штормом, поломавшим пару веток и крыш. Вторая снята на сильных цветовых контрастах и с внезапной сменой фокуса наблюдателя — до этого все происходящее подавалось с субъективной позиции героя, поэтому мы видели те дурные предзнаменования, что видел он, но не другие люди, поэтому сомневались в его душевном здоровье и доверялись своему циничному пониманию истории как истории пациента психушки. В финале Николс объективизирует события в кадре, показывая уже действительно библейских масштабов бурю сначала в отражениях стекол, затем — глазами жены и ребенка Кертиса, и только потом замечает вопреки всему случившееся и он сам. Такое решение дает необычайно мощный, пробирающий до слез и дрожи в коленках, эффект. Фантастический бред безумца оказывается ошеломительной правдой, а хоть и умело рассказанная, но банальная хроника болезни все же превращается в пророчество апокалипсиса. Только конец света Николса не тех масштабов, что у его амбициозных земляков в Голливуде — он, скорее, ближе к фон Триеру, тоже разрабатывавшему эту тему в прошлом году с отчасти похожего ракурса. В «Укрытии» ключевой остается проблематика человеческих отношений, примирения с непреодолимым, совладания со страхом за себя и близких, а не гибель человечества и планеты. Николс дает все ответы на заданные перед тем вопросы в финальном кадре: семья вместе встречает уже даже не просто природный катаклизм, а грозную атаку внешнего мира — лицом к лицу, вновь обретя любовь и целостность. Пожалуй, такой итог должен удовлетворить даже тех, кто, игнорируя однозначность и внятность киноязыка фильма, считает финал открытым и двусмысленным. Неважно, здоров ли герой или такая развязка означает его окончательное погружение в пучину безумия, важнее, что теперь он не один. Еще важнее разве только то, что в таком фильме в этот сентиментальный и гуманистический пафос остается только поверить.

Если вы хотите купить биткоин, то лучше всего это сделать через криптовалютную биржу yobit.net